- Будь ты проклят, Отец!
Пергамент, на котором прихотливой вязью бежала одна единственная строка, вспыхнул в руках, и Беатрикс с яростью швырнула горящее письмо на пол. Откормленный ворон, который доставил конверт, укоризненно взглянул на девушку, насмешливо каркнул и вылетел в открытое окно, напоследок задев крылом щеку.
Демонесса с силой ударила кулаком по стоящему перед ней зеркалу, и серебристая гладкая поверхность пошла трещинами, распалась на сотни маленьких зеркал, в каждом из которых отражалось искаженное бешенством лицо с растрепанной гривой черных волос.
-Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ!!!
Беатрикс вскочила из-за стола и с размаху упала на кровать, в бессильной ярости вцепилась зубами в шелковое покрывало. На глазах закипали злые слезы, и она изо всех сил зажмурилась, мысленно продолжая твердить:
«Ненавижу тебя! Ненавижу этого Моранца и его смазливую физиономию, которую вынуждена созерцать каждый день благодаря твоему решению! Ненавижу его дом, в котором я как в тюрьме, и его слуг, которые следят за каждым моим шагом и обо всем докладывают ему! Ненавижу тебя за то, что ты отдал меня ему без моего согласия, как бессловесную безмозглую животину! Чем я провинилась, Отец, раз ты выбрал для меня эту вечную пытку?! Ты говорил, что это будет самым лучшим вариантом для меня, но ты ошибся дважды. Лучше смерть, чем вечная жизнь бок о бок с существом, которого я не знаю и знать не хочу, и ненавижу всей душой, которой, как ты говорил, у демонов нет!»
Демонесса зажмурилась еще сильнее и сжалась в комок, лежа на огромной кровати с множеством подушек и с роскошным бархатным пологом. Кровать была рассчитана на двоих, но девушка скорее умерла бы, чем согласилась делить ее с тем, кто назывался ее мужем.
С момента заключения их с Моранцем брака прошло шесть лет – немалый срок по меркам людей, и совсем ничтожный для того, кто бессмертен. На протяжении всего этого времени Беатрикс наотрез отказывалась смириться с положением жены светловолосого демона и пыталась достучаться до своего отца, до сих пор надеясь, что тот сжалится над ней и позволит расторгнуть навязанный против воли брак. Но каждый раз все ее отчаянные мольбы, угрозы и крики разбивались о ледяную стену его уверенности и равнодушия. «Так будет лучше для тебя», - каждый раз эти слова Осе оглушали ее и заставляли выть от отчаяния и бессильной злобы.
Вот и сейчас в ответ на ее очередное письмо, в котором она снова умоляла Отца позволить ей вернуться в родной дом, ворон принес конверт с письмом, в котором была лишь одна строка из все тех же ненавистных пяти слов.
«Так будет лучше для тебя».
Пальцы снова вцепились в шелк покрывала, тонкая ткань затрещала, но в этот момент раздался негромкий стук в дверь.
- Убирайтесь вон! Я никого не хочу видеть!
- Госпожа, ужин подан. Господин ждет вас в малой гостиной.
Беатрикс застонала и снова зажмурилась, проклиная все на свете.
- Передайте вашему господину, что он может катиться ко всем чертям со своим ужином.
- Господин велел передать, что в таком случае ужин будет подан в вашей комнате, даже если для этого придется выломать дверь. Это его слова.
Голос дворецкого остался безукоризненно ровным и вежливым, но в нем проскользнула еле уловимая насмешка. Все слуги прекрасно знали, что молодая хозяйка не в восторге от своего мужа и всячески избегает его общества.
Демонесса зарычала от бессильной ярости. Допустить такого унижения она не могла.
- Хорошо. Передайте, что я буду через пять минут.
-Да, госпожа.
Удаляющиеся шаги дворецкого затихли, и Беатрикс, в последний раз наслав все мыслимые проклятия на голову Моранца, встала с кровати.
Через пять минут она вошла в малую гостиную поместья, и ничего в ее облике не напоминало о недавнем приступе отчаяния. Простое, но изящное темно-синее платье было словно с иголочки, черные волосы аккуратно убраны в высокую прическу, лицо чуть бледнее обычного, и лишь вокруг глаз залегли темные круги.
Она молча подошла к столу и села на свое место, не глядя на светловолосого демона, который стоял возле камина.

«После ужина можно будет прогуляться в саду…а еще лучше прокатиться верхом…или найти то заклинание Высшего уровня, о котором я слышала от Отца…кажется, оно называлось Инферно…Дьявол, чтоб ты провалился сквозь землю, проклятый муженек! какого черта ты до сих пор не оставишь меня в покое?!»
Прозрачные серые глаза стремительно чернели, выдавая нарастающий гнев, тонкие пальцы изо всех сил стиснули вилку. Как Беатрикс не старалась отвлечься и заставить себя не замечать демона, сидящего на противоположном конце стола, его голос врывался в ее голову и заставлял все внутри дрожать от невыразимой ярости и отвращения.
К ее несказанной радости, Моранц в последнее время почти оставил свои бесплодные попытки найти с ней общий язык и разговорить ее. Все его слова обычно наталкивались на непробиваемую стену ледяного презрения и враждебности, и, видимо, демону надоело распинаться перед той, которая каждым своим поступком, каждым движением выражала лишь неприязнь к нему и отвращение.
-Ты прекрасна. Я рад,что ты спустилась ко мне.
Плотно сжатые губы демонессы не дрогнули, чтобы улыбнуться в ответ, взгляд был по-прежнему устремлен на пляшущие в камине языки пламени, отказываясь замечать мужчину, сидящего за одним столом с ней, лицо оставалось каменно-равнодушным и отрешенным. Сейчас она казалась прекрасной, необыкновенно реалистично выполненной статуей – такая же холодная, неподвижная и молчаливая. Но Моранц прекрасно знал, что эта ледяная отрешенность обманчива, и она в любой момент может вспыхнуть, превратившись в неукротимый яростный смерч.
Дождавшись, пока дворецкий положит ей на тарелку кусок телятины, Беатрикс взяла нож и вилку и принялась разделывать мясо, по-прежнему делая вид, что не замечает Моранца.
-Ты опять писала отцу. Неужели ты и правда думаешь, что он разрешит тебе развестись?
Столовые приборы замерли в руках девушки, и она наконец подняла взгляд на демона, сидевшего напротив нее. Черные глаза встретились с голубыми, обдали потоком нечеловеческого презрения, холодной ярости и гнева.
- Ты опять шпионил за мной.
Она вскинула подбородок, продолжая сверлить его ледяным взглядом, и ядовито усмехнулась.
- Или это твои прихвостни докладывают тебе о каждом моем шаге? Может быть, он? – Демонесса кивнула на дворецкого, который поспешил убраться из комнаты, боясь попасть под горячую руку своей вспыльчивой госпожи. – Или служанки, которых ты приставил ко мне? То, что ты формально являешься моим супругом, не дает тебе права совать нос в мои личные дела. И тем более тебя не касается то, о чем я говорю со своим Отцом.
Она снова опустила взгляд на тарелку, но сегодня Моранц оказался неожиданно настойчив и решил продолжить разговор на тему, которую она сама считала давным-давно закрытой в силу очевидности ответов.
- Неужели я так ужасен, что единственной твоей мечтой на протяжении этих лет стал побег?
Беатрикс сильнее нажала на нож, которым разделывало мясо, и металл с отвратительным скрежетом скользнул по фарфоровой тарелке. Она сделала это намеренно, прекрасно зная, как раздражает мужчину этот звук.
- Если ты пытался нарваться на комплимент и услышать в ответ то, о чем тебе щебечут все эти тупоголовые светские курицы, которые млеют от тебя, стоит твоей смазливой физиономии появиться на каком-нибудь балу, то спешу тебя расстроить: твои фокусы на меня действуют. Ты прекрасно знаешь, что мне абсолютно наплевать, что ты из себя представляешь. – Нож продолжал скользить по тарелке с тем же омерзительным звуком, и Беатрикс не без злорадного удовольствия наблюдала, как это заставляет мужчину сжимать кулаки и стискивать зубы. – Я была для тебя всего лишь пропуском на высшие ступени карьерной лестницы, и когда Отец, да не отсохнет его язык во веки веков, предложил тебе укрепить твое положение в обществе, женившись на мне, ты ни на секунду не задумался о том, что за власть приходится платить. Ни ты, ни Отец не спросили моего мнения. Ты получил то, что хотел – титул, признание в обществе, как среди людей, так и в Аду, богатство и славу. – Скрежет металла о фарфор стал почти невыносимым, и демонессе пришлось повысить голос, чтобы Моранц мог слышать ее. – Но никто никогда не удосужился поинтересоваться, чего хочу я.
Сейчас вместо нее говорили обида, злость и чувство несправедливости, которые она копила в себе годами. Наконец то, что съедало ее изнутри, вырвалось на свободу, и Беатрикс было уже не остановить.
Глаза демонессы засветились красным, и она одним движением с яростью смахнула со стола все стоящие перед ней приборы. Изысканный стаффордширский тончайший фарфор, хрустальные бокалы с вином, серебряные вилки и ножи – все это, издав мелодичный жалобный звон, оказалось кучей осколков вперемешку с соусом и тушенными овощами на дорогом ковре цвета слоновой кости.
Демонесса взглянула на мужчину и улыбнулась, вложив в эту нечеловеческую улыбку максимальное количество яда и презрения, на которое она была способна.
- Поскольку я не могу развестись с тобой по законам Ада и людей и по настоянию моего Отца, я желаю лишь одного: сделать твое существование бок о бок со мной настолько невыносимым, что ты пожалеешь о своем решении и сам захочешь развестись со мной.

К некоторому изумлению Беатрикс, Моранц, который обычно проглатывал все ее выпады и резкости, на этот раз завелся с пол-оборота  и не стал молчать. Она слушала, как он выплескивает то, что копилось у него в душе, так же, как у нее, и в ней поднималась радостная злость от того, что ее чувства оказались взаимны, пополам с удивлением и, неожиданно, сожалением.
«Неужели мне стыдно за то, что я делала все это время? И неужели он прав? Я никогда не пыталась рассмотреть этот брак как партнерство, видела в нем только темницу для себя и ущемление своих прав… Ведь он действительно гораздо старше меня, и у него есть сила и знания, которых мне так не хватает…»
Впрочем, Моранц продолжал говорить, с каждым его словом Беатрикс все сильнее сжимала кулаки, и недавние сомнения по поводу собственной правоты были очень быстро отброшены. На смену мелькнувшим было на долю секунды угрызениям пришла чистая ярость, которая затопила рассудок алой пеленой.
- Кто бы говорил о наглости и самовлюбленности, ты, эгоистичный выскочка! Если бы не этот брак, ты бы еще тысячу лет был на побегушках у старших демонов, прежде чем достичь того, что имеешь сейчас! Не тебе упрекать меня в том, что ты заработал свои знания и возможности потом и кровью! Я моложе тебя в десятки раз, и могла бы спокойно развивать дальше свой потенциал, если бы меня не запирали в этом проклятом доме, как в тюрьме, и давали возможность и дальше учиться у своего Отца, потому что я скорее умру, чем соглашусь учиться у тебя! И это еще одна из причин, по которой я тебя ненавижу, тебя и его – за то, что из-за вашей сделки с браком я застряла в развитии и не могу совершенствовать свою магию дальше!
Она еще многое могла бы сказать, ярость и горечь кипели в ней, ища выход, но Моранц, высказав все, что думает, не стал слушать дальше и просто ушел, хлопнув дверью.
-Ты трус! Просто жалкий трус, который готов годами терпеть невыносимую жизнь ради выгоды для себя!
Беатрикс закрыла лицо руками и стиснула зубы, стараясь удержать рвущийся наружу вопль гнева и отчаяния.
Просидев какое-то время в разгромленной гостиной, она вскочила на ноги и вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног дворецкого, который мялся под дверью, не решаясь войти.
- Сегодня больше никто не должен меня беспокоить. Скажи горничным, что их услуги мне не понадобятся – я сама подготовлюсь ко сну.
Она резко развернулась, взметнув юбками, и направилась в свои покои.
Там она с силой захлопнула дверь и принялась мерить шагами комнату, продолжая кипеть от злости и гнева.
«Может, знаний и умений у меня меньше, чем у тебя, но силы достаточно. Я не бездарная кукла вроде той же Виктории, которая просто не хочет что-либо делать для саморазвития и погрязла в бытовой рутине и выяснениях отношений со своим мужем. Я не собираюсь уподобляться этой недалекой идиотке, которая и котенка не одолеет, и смогу доказать тебе, отцу, и в первую очередь – себе, что стою и заслуживаю гораздо большего!»
Беатрикс метнулась к стоящему у стены огромному кованному сундуку и лихорадочно принялась в нем рыться, бормоча себе под нос:
- Где же она…Сейчас самое время попробовать…
Во все стороны полетели свитки пергамента и книги, и наконец с самого дна демонесса бережно извлекла оплетенный в черную кожу фолиант. Она отнесла его на стол и зашелестела желтоватыми, ломкими страницами.
«Я точно помню, что оно было здесь… Давно хотела попробовать»
Фолиант ей подарил Осе перед свадьбой, и в нем были заклинания магии Огня для высших демонов. До этого момента Беатрикс не решалась использовать их, понимая, что вряд ли осилит такую мощь, но сейчас в ней говорила задетая гордость и самолюбие.
Найдя нужную страницу, она пробежала глазами по написанным кровью строчкам и немедленно приступила к действию.
Вскоре посреди комнаты красовалась идеально ровная пентаграмма, все углы и символы были скрупулезно вычерчены согласно правилам, и демонесса, глубоко вздохнув, встала в центр рисунка. Слова заклинания напевно полились из ее уст, она всем существом потянулась к тому, что питало ее магию – к чистому пламени изначального Ада, с восторгом чувствуя, как оно откликается на призыв и в ответ наполняет ее своей невероятной, пьянящей, безграничной силой. Контуры рисунка вспыхнули огнем, в лицо дохнуло жаром, раскаленный ветер, несущий запахи металла, дыма и крови, распахнул окно ее комнаты и взметнул черные волосы, в которых проскакивали алые искры – и Беатрикс вскинула руки, полностью растворяясь в проходящем сквозь нее потоке древней, как сам Ад, яростной силы.
Когда все предметы, которые были в комнате, повинуясь ее воле, вспыхнули неукротимым ревущим огнем, демонесса захохотала, откинув голову и кружась в водовороте захлестнувшего все вокруг пламени.
- Теперь никто не посмеет упрекнуть меня в том, что я слаба! И я послушаю, как ты будешь кричать теперь, ты, самовлюбленный выскочка!
Она сделала пасс руками, собираясь погасить огонь, но тот в ответ вспыхнул еще сильнее, продолжая с треском пожирать все, до чего мог дотянуться. Беатрикс нахмурилась и снова попыталась перекрыть силу, которая подпитывала заклинание, но тут же вскрикнула от боли. Поток, который продолжал проходить сквозь нее, в ответ на попытку усмирить его, неожиданно усилился и принялся хлестать еще яростнее, уже выжигая саму демонессу изнутри.
Беатрикс казалось, что в груди вместо сердца бьется сгусток огня, по венам вместо крови бежала раскаленная лава, причиняя невыносимую боль. Перед глазами вертелись огненные колеса, она задохнулась и упала на колени, пламя вокруг взметнулось еще выше, и его рев перекрыл отчаянный, мучительный крик девушки.

Сознание возвращалось вместе со вспышками боли, поднимаясь из глубин спасительной беспамятной черноты. Перед закрытыми глазами мелькали обрывки последних событий: лоснящийся ворон, искаженное от злости лицо Моранца, хищно поблескивающая острыми краями гора осколков на ковре, кроваво-красные строки на желтоватых ломких страницах…и огонь.
Память услужливо подкинула картины объятой огнем комнаты и невыносимую боль от неконтролируемой магии, снова вернулось ощущение безграничной паники, и Беатрикс окончательно вышвырнуло из благостного небытия, в котором она до сих пор пребывала.
Она заворочалась и хрипло застонала, окончательно приходя в себя.
Первое, что она увидела, открыв глаза, было лицо Моранца, но на этот раз его присутствие неожиданно не вызывало привычной волны отвращения внутри. Казалось, он спал, и Беатрикс воспользовалась этим, впервые внимательно рассматривая того,  на кого обычно старалась не смотреть. Мужчина сидел в кресле рядом с кроватью, его руки с длинными тонкими пальцами расслабленно лежали на подлокотниках, лицо было каменно-спокойным, как у статуи, только где-то в уголках губ таилась еще уловимая горькая складка.
«Если бы я не ненавидела его, то посчитала бы красивым…»
Будто почувствовав ее взгляд, демон открыл глаза. Несколько мгновений девушка продолжала молча смотреть на него, и наконец задала вопрос, который ее мучил:
- Почему я до сих пор жива? Инферно… ты смог его остановить? Я ничего не помню, было слишком больно…
Беатрикс отвела глаза и опустила взгляд на свои руки, теребящие край тонкого батистового одеяла, ее голос стал еле слышен.
- И почему ты не дал мне погибнуть в пламени? У тебя была прекрасная возможность избавиться от жены, которая отравляла тебе жизнь. Твои руки были бы чисты, никто не посмел бы упрекнуть тебя в том, что ты каким-то образом повинен в моей смерти, всему виной была бы моя собственная гордость и самонадеянность. Ты бы мог вздохнуть свободно и жить дальше. Но ты предпочел спасти ту, которая ненавидит тебя, таким образом решив добровольно продлить свои собственные мучения.
Демонесса снова подняла глаза на Моранца. Сейчас в ее взгляде причудливо смешались отчаянный вызов и робкая надежда. Только она сама не понимала, чего хочет услышать.
- Так зачем?

Отредактировано Bеatrix Vallo (2012-10-03 23:43:21)

При упоминании Сатаны Беатрикс закрыла глаза. На тонком бледном лице, обрамленном растрепанными черными волосами, мелькнула обреченность, пальцы еще сильнее сжали одеяло.
- Значит, он знает. – Голос девушки упал до шепота. – Впрочем, было бы глупо надеяться, что он не проведает о подобном.
Она снова взглянула на Моранца, и на этот раз во взгляде было отстраненное равнодушие и спокойствие.
- Каким будет мое наказание? И если он знает о моем проступке, я опять-таки удивляюсь, что до сих пор жива. Сатана не из тех, кто прощает промахи.
Она еще несколько секунд вглядывалась в лицо Моранца в поисках ответа, и тут ее осенило.
- Он не просто так оставил меня в живых. Либо он потребует от меня платы за свое милосердие позже, но в большем размере, либо она уже уплачена.
Демонесса закусила губу, глядя на мужа со смесью благодарности, облегчения и любопытства.
- Чем ты заплатил? Тем, что сам чуть не погиб, спасая свою глупую и чрезмерно самонадеянную жену?
Она заметила странное выражение лица демона, будто тот хочет о чем-то спросить, но не решается. Беатрикс склонила голову набок, испытующе глядя на мужа.
«Кажется, это первый раз, когда мне действительно интересно, о чем он думает…»
Моранц заговорил о своей любви, и девушка как-то странно сжалась, но не отвела взгляда и попыталась натянуть свою обычную презрительную улыбку, которой прежде обычно встречала подобные речи светловолосого демона. Он уже не впервой говорил о том, что любит ее, но раньше эти слова только вызывали досаду и еще большее отвращение. Сейчас она старалась не подавать виду, но где-то глубоко внутри зарождалось чувство, похожее на раскаяние.
«Даже несмотря на все, что я сделала, несмотря на все скандалы, обиды и злость, он пожертвовал собой, чтобы спасти меня. Я никогда не отвечала ему хоть намеком на взаимность, да о какой взаимности речь – хотя бы просто улыбкой. Но он не отвернулся и не оставил меня, каким бы чудовищем я не была. Он принимает меня такой, какая я есть, ничего не требуя взамен…»
Прикосновения холодного компресса к пылающей от внутреннего жара коже были почти болезненными, но несущими облегчение. Беатрикс автоматически подняла руку, собираясь сильнее прижать повязку, и ее ладонь неожиданно легла на ладонь Моранца, который пристраивал компресс у нее на лбу. Пальцы демона были холодными, но девушку будто ударило током. Она поспешно отдернула руку, будто обжегшись, и безотчетно понимая, что это прикосновение не вызвало в ней обычного отвращения и ярости.
«Скорее даже наоборот, это было почти приятно…»
Это открытие ошеломило ее, и пораженная Беатрикс даже почти без сопротивления проглотила неизвестное зелье, которое сунул ей Моранц.
Слова о разводе неожиданно резанули ей слух, и она почти испуганно уставилась на мужчину.
«Я не хочу развода. Кажется, я начинаю понимать тебя, и мне любопытно, куда это понимание меня заведет…»
Окончательно запутавшись в своих ощущениях и недоумевая над ними, демонесса проводила взглядом выходящего из комнаты мужа, и неожиданно для самой себя окликнула его:
- Моранц…
Она на секунду изумленно замолчала, понимая, что это первый раз за очень долгое время, когда она назвала его по имени. Без отвращения, без обычной желчи и добавления нелестных эпитетов…
Девушка не успела до конца опомниться, и добавила, постаравшись вложить в одно-единственное слово всю благодарность, на которую была способна:
- Спасибо.
Дверь за мужчиной закрылась, и девушка откинулась на подушки, продолжая все больше поражаться самой себе.
«Не понимаю, что происходит... Я уже не могу ненавидеть его так же, как прежде. Раньше я считала, что в первую очередь он видит во мне выгодное приобретение, пропуск в свет, и все его слова были для меня лживыми и наигранными. Но он рискнул всем, спасая меня, хотя у него был прекрасный шанс стать счастливым вдовцом…»
Беатрикс глубже зарылась в подушки и зажмурилась, пытаясь привести мысли в порядок.

Отредактировано Bеatrix Vallo (2012-10-04 23:20:43)

Всю свою жизнь Беатрикс больше всего ненавидела пассивное ожидание неизвестности и чувство собственной беспомощности, а после инцедента с «Инферно» персональная глупость и гордость приковали ее к одному месту на два бесконечно долгих месяца. Вынужденная сидеть дома в четырех стенах, не способная самостоятельно даже зажечь свечу с помощью магии, демонесса была мрачнее тучи, и приступы глубокой апатии чередовались со вспышками бессильной ярости и злости на саму себя. Она прекрасно отдавала себе отчет, что сама виновата в случившемся и в том, что теперь она слабее котенка, но упёртый характер и жажда активной деятельности, заложенные природой, требовали выхода, а не получая его, делали и без того взрывной нрав Беатрикс и вовсе невыносимым.  Если бы не Моранц, его забота и нежность, его неизменная ласковая улыбка, с которой он терпеливо переносил все ее капризы, скорее всего, она бы просто сошла с ума от безысходности и тоски.
За все это время она настолько привыкла к его присутствию рядом, что теперь с трудом могла вспомнить, как они жили до этого происшествия, которое неожиданно помогло им сблизиться и найти общий язык. Демон не отходил от нее ни на шаг, и когда она просыпалась по ночам после очередного кошмара, в котором видела себя горящей заживо, и прислушивалась в тишине комнаты к его спокойному глубокому дыханию, только это помогало ей успокоиться и снова заснуть. Когда дела требовали срочного присутствия Моранца на работе и он покидал ее, она запиралась в своей комнате  и никого не пускала, веля всем слугам или гостям убиваться вон, и лишь заслышав спокойный голос Моранца, открывала двер ь и встречала его с радостной и нетерпеливой улыбкой.
Ведя с ним долгие беседы обо всем на свете, она поражалась тому, как раньше не замечала его блестящего острого ума, добровольно лишая себя удовольствия от общения  с ним. Поэтому теперь она радовалась каждой возможностьи провести время с мужем, словно пытаясь компенсировать те годы, когда гнала его и не подпускала к себе. Иногда она задумывалась и пыталась разобраться в себе, чтобы понять, что же будет дальше, и осознать природу чувств, которые испытывала к светловолосому демону. Сначала это была лишь благодарность, затем — интерес, который быстро перерос в искренную привязанность, а в последнее время к ним добавилась нежность и еще что-то большее, чему демонесса не могла дать названия, потому что страшилась этого.
Благодаря Моранцу эти кошмарные два месяца пролетели куда быстрее, чем она предполагала. Силы постепенно возвращались, и теперь она с нетерпением ждала дня, когда можно будет снова пользоваться магией, горя желанием опробовать на практике все то, о чем они говорили лишь в теории.
В день, когда она должна была быть признана окончательно здоровой, Беатрикс с самого утра пребывала в прекрасном настроении. В ожидании Моранца она мурлыкала себе под нос какой-то мотив, сидя у зеркала, и рассеянно расчесывала черные локоны, рассыпанные по плечам. Шелковое платье насыщенного синего цвета, который, как она знала, так нравился демону, оттеняло прозрачные глаза, делая их пронзительно-голубыми. В последнее время многие из гостей, посещающих их поместье, говорили, что она изменилась. Демонесса и сама видела это, глядя на себя в зеркало, казалось, она светится изнутри. И дело было не только в том, что сегодня наконец заканчивалось ее  заточение. Ей нравилось то, как смотрит на нее Моранц, и ей хотелось быть красивой именно для него.
Но вопреки ее ожиданиям, демон казался полностью погруженным в какие-то свои, тяжелые мысли, и, казалось, почти не замечал ее. Беатрикс встревожилась. На вопросы о том, что случилось, Моранц не отвечал, и избегал ее взгляда.
«Что произошло? Сегодня такой прекрасный день, и я так хотела разделить эту радость с ним...»
Она ломала голову над этим вопросом полдня, но после обеда демон оживился, с его лица исчезло выражение, будто что-то глодало его изнутри, и он снова стал приветливым и ласковым. Демонесса немного успокоилась, но все равно внутри точил маленький червячок тревоги. Поэтому, поглощенная собственными мыслями, она  слегка растерялась, когда ей на колени лег тяжелый фолиант.
-Моранц... - тонкие пальцы девушки бережно погладили роскошный кожаный переплет с золотым тиснением, и она подняла на мужа сияющие восторгом глаза. - Это просто великолепный подарок. Я надеюсь, ты согласишься быть моим учителем, чтобы я не повторяла прошлых ошибок. Разумеется, впредь я буду умнее и не стану соваться туда, куда мне пока путь заказан, но все же мне бы хотелось, чтобы ты был рядом, когда я стану изучать эти заклинания.
Она улыбнулась, почувствовав, как его губы коснулись ее ладони, и сердце на долю секунды сбилось с ритма.
«А еще я бы хотела, чтобы ты целовал не только мою руку... Интересно, каковы твои губы на вкус...»
Стук в дверь вернул ее в реальность, вырвав из плена грез, от которых сладко сжималось сердце, и Беатрикс поднялась из кресла навстречу своему отцу.
-Отец. - Она улыбнулась и склонила голову в легком поклоне. Осе в первую очередь был для нее наставником и учителем, в их отношениях почти не было чувств, которые обычно связывают отца и дочь. Беатрикс ничуть не страдала от отсутствия отцовской любви, для нее это было само собой разумеющимся, и к Осе она испытывала в первую очередь глубокое уважение и скорее привязанность как к старшему другу, чем дочернюю нежность.
Она прикусила губу, когда Моранц вышел из комнаты, оставив их с отцом наедине, хотя внутри все кричало: «Не уходи!», и Беатрикс в очередной раз задумалась над тем, что же она испытывает к нему.
За этими мыслями она не сразу поняла, о чем говорит ей Осе, и лишь пробежав глазами по протянутой ей бумаге, она подняла изумленный взгляд на отца.
-Развод? - Она непонимающе взглянула ему в глаза, снова опустила взгляд на лист бумаги у себя в руках. - Но ты же всегда говорил, что так будет лучше для меня. Ты всегда считал, что Моранц — это самая лучшая партия, и не переставал твердить об этом все эти годы. Всего-то надо было чуть не погибнуть, чтобы ты изменил свое решение.
Девушка горько усмехнулась.
-Так Моранц готов развестись? Что ж, я его понимаю. У кого угодно лопнет терпение после всего, что я натворила. И слова о том, что он желает мне счастья, служат прекрасным основанием для того, чтобы избавиться от жены, которая изводит его своими капризами и чуть не спалила его дом.
Беатрикс опустила голову и закусила губу. Глубоко внутри рождалось чувство глубокого разочарования и горечи, от которой хотелось разреветься, как простой смертной девчонке.
«Какая же я дура...Подумала, что он сможет просить мне все, что было за эти шесть лет, и мы сможем спокойно жить дальше... Ну что ж, если он хочет свободы, его можно понять. И я получу то, чего желала так долго, и все будут довольны... Мечты сбываются именно тогда, когда этого уже не нужно...»
Демонесса вскинула голову и с вызовом взглянула в глаза Осе.
- Да, Отец. Я уверена. Так будет лучше для нас обоих.
Она вывела на бумаге витиеватую подпись и протянула ее демону. Осе покачал головой, пряча лст обратно в папку.
-Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
После он еще недолго пробыл с Беатрикс. Демонесса выглядела подавленной, настроение исчезло, словно его и не было, и Осе решил оставить ее в покое, чтобы она могла все как следует обдумать и решить, как быть дальше. Он коснулся губами ее лба и тихо затворил за собой дверь, оставив демонессу в одиночестве.
После ухода отца Беатрикс подошла к окну и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Небо было серым, по нему стремительно неслись лохматые тучи, задевая мягкими рваными подбрюшьями шпили соборов и дворцов столицы Альбиона. Демонесса закрыла глаза. Внутри было чувство опустошенности, которое она не испытывала, даже когда только пришла в себя после происшествия с «Инферно» и поняла, что растеряла все свои силы. Это была другая пустота, которую нельзя было заполнить магией.
«Вот и все. Я добилась, чего хотела. Только теперь понимаю, что изменилась я сама, и мои мечты тоже поменялись. Кажется, я не хочу его терять...»
Перед тем, как покинуть поместье Валло, Осе нашел Моранца в одной из гостиных.  Он подошел к своему другу и протянул ему лист бумаги, такой же, как тот, который подписала Беатрикс.
-Она хочет развода. Тебе нужно подписать это, и через неделю вы оба будете свободны друг от друга.
Осе пристально взглянул в глаза светловолосого демона и спросил:
- Моранц, я знаю свою дочь. Если она чего-то хочет, то пойдет до конца и будет стоять на своем из принципа и чистого упрямства. Но ты старше и мудрее, ты можешь рассуждать трезво и непредвзято. Я спрашивал ее, и теперь хочу услышать твой ответ. Ты уверен, что хочешь этого? Ты готов пожертвовать собой ради того, чтобы женщина, которую ты любишь, была счастлива, но не с тобой?

Отредактировано Bеatrix Vallo (2012-10-09 10:35:54)